Он
роется в памяти и смутно дорывается, что держала его когда-то мать, и он, прижавшись щекой к ее груди, следил, как она перебирала пальцами клавиши, как носились плачущие или резвые звуки, слышал, как билось у ней в груди сердце.
Неточные совпадения
Латынь из моды вышла ныне:
Так, если правду вам сказать,
Он знал довольно по-латыни,
Чтоб эпиграфы разбирать,
Потолковать об Ювенале,
В конце письма поставить vale,
Да помнил, хоть не без греха,
Из Энеиды два стиха.
Он
рыться не имел охоты
В хронологической пыли
Бытописания земли;
Но дней минувших анекдоты,
От Ромула до наших дней,
Хранил он
в памяти своей.
Он заставил
память найти автора этой цитаты, а пока она
рылась в прочитанных книгах, поезд ворвался
в туннель и, оглушая грохотом, покатился как будто под гору
в пропасть,
в непроницаемую тьму.
Бедный Обломов то повторял зады, то бросался
в книжные лавки за новыми увражами и иногда целую ночь не спал,
рылся, читал, чтоб утром, будто нечаянно, отвечать на вчерашний вопрос знанием, вынутым из архива
памяти.
Человек
рылся в книге, точно зимняя птица
в сугробе снега, и был бескорыстнее птицы она всё-таки искала зёрен, а он просто прятал себя. Ложились
в память имена драчунов-князей, запоминалась человечья жадность, честолюбие, споры и войны, грабежи, жестокости, обманы и клятвопреступления — этот тёмный, кровавый хаос казался знакомым, бессмысленным и вызывал невесёлую, но успокаивающую мысль...
Но вот
в воздухе запахло гнилью, прелым навозом. Илья перестал петь: этот запах пробудил
в нём хорошие воспоминания. Он пришёл к месту городских свалок, к оврагу, где
рылся с дедушкой Еремеем. Образ старого тряпичника встал
в памяти. Илья оглянулся вокруг, стараясь узнать во тьме то место, где старик любил отдыхать с ним. Но этого места не было: должно быть, его завалили мусором. Илья вздохнул, чувствуя, что и
в его душе тоже что-то завалено мусором…
Я молча спрыгнула с ее постели и пошла к себе. Мне было стыдно и больно за то, что я не сумела скрыть моего порыва перед всеми этими злыми, безжалостными девчонками. Молча легла я
в свою постель,
зарылась в подушку с глазами полными слез, и… тотчас же
в моей
памяти возникли дорогие картины…
Он спешил сам вторгнуться
в арсенал своей
памяти и начал опрометью
рыться в нем, чтобы найти приличное оружие, если не для отражения неприятеля, по крайней мере, для убеждения и смягчения его сердца; то есть он собирал разбросанные
в памяти своей русские сильнейшие выражения, какие только знал.